Казнь Людовика XVI
230 лет назад 21 января 1793 года французы казнили Людовика XVI.
В фильме «Французская революция» к этому событию подошли с грустной иронией. Еще задолго до свержения короля к нему пришел доктор Гильотен, продемонстрировавший свое изобретение – машину для эффективного отсечения головы. Кое-что понимающий в механике Людовик внес исправление в форму ножа гильотины.
В сцене казни Луи Капет, восходя на эшафот, бросает взгляд на нож и с грустью отмечает, что доктор Гиольотен принял его исправления.
Виктор Гюго в романе «Девяносто третий год» словами маркитантки описывает это событие так:
«Видела своими глазами, как гильотинировали Людовика Шестнадцатого, Луи Капета, его теперь так называют. Ух, и не хотелось же ему помирать! Да слушайте вы меня, чорт возьми! Подумать только, еще тринадцатого января жарили ему каштаны, а он сидел со своим семейством да посмеивался! Когда его силком уложили "на доску", как у нас в Париже говорят, он был без сюртука и туфель, только в сорочке, в пикейном жилете, в серых шерстяных штанах и в серых шелковых чулках. Своими глазами видела...»
Французский историк Адольф Тьер в первом томе «Истории Французской революции» писал так:
«В восемь часов утра Сантерр с депутацией <…> явился в Тампль. Людовик XVI, услышав шум, встал и начал собираться. Он не хотел еще раз видеть семью, чтобы не возобновлять вчерашней сцены, потому лишь поручил Клери сказать за него последнее прости жене, сестре и детям и отдал ему печать, прядь волос и несколько вещиц с просьбою передать им, а верному слуге подал руку и поблагодарил за преданную службу. <…>
В карете жандармские офицеры поместились на переднем сиденье, а король и Эджуорт – на заднем. Во время довольно продолжительной дороги король читал по требнику молитвы за умирающих. <…> Карета ехала среди общего молчания. На площади Революции вокруг эшафота оставили обширное открытое пространство; его окружали пушки. Кругом эшафота собрались самые экзальтированные федераты и чернь. <…>
В десять минут одиннадцатого карета останавливается, Людовик XVI с твердостью выходит из нее. Являются три палача; он их отталкивает и раздевается сам. <…>
Послушная жертва дает себя связать и отвести на эшафот. Вдруг Людовик делает шаг вперед, отделяется от палачей и начинает говорить с народом.
- Французы! – произносит он сильным голосом. – Я умираю невиновный в преступлениях, возводимых на меня; я прощаю виновникам моей смерти и желаю, чтобы кровь моя не пала на Францию.
Он хочет продолжать, но начинают бить барабаны и заглушают голос короля, палачи увлекают его вперед, и Эджуорт говорит напутственные слова:
- Сын святого Людовика, восходи на Небеса!
Едва брызнула кровь, как сбежавшаяся толпа бросилась обмакивать в нее свои пики и платки, а потом рассыпалась по Парижу, чтобы продемонстрировать зверскую, бессмысленную радость, которую народ неизменно обнаруживает при рождении, вступлении на престол или падении всякого государя.»